Форум » Игровой архив » Воин Куркума. » Ответить
Воин Куркума.
Судьба: Время действия: ночь со второго Орменеля на третье. Место действия: деревня амазонок, хижина на главной площади. Внутри она выглядела так же аскетично, как и снаружи - грубо сколоченное подобие кровати, стол, скамья вдоль стены. Впрочем, на скамью было не сесть - в темноте нельзя было разглядеть, что именно, но, судя по очертаниям, что-то там лежало. На земляном полу были постелены свитые из каких-то местных растений небольшие коврики. Предыстория: после всех с трудом поддающихся объяснению происшествий на площади, амазонка в белых одеждах, пообещав о многом поведать, пригласила сиингай в небольшую хижину неподалеку. Действующие лица: Лаату. [more]Первый пост за вами, амазонка вошла и остановилась, разглядывая воина.[/more]
Ответов - 3
Лаату: Сиингай переступил порог чужого жилища и остановился, упершись древком совни в пол, почти достав острием потолка. Убранство местных жилищ его интересовало мало, и вовсе не оттого, что ему было вообще мало интересна культура чужих людей, пусть даже населяющих другой материк. Его сознание тонуло в мутном море острой боли и бесконечной усталости, близкой к изнеможению. В густом сумраке все предметы растворялись и почти полностью исчезали в темноте, перед глазами Лаату-Рора пошли темно-оранжевые круги. У него вновь закружилась голова, он поник и закрыл глаза, тяжело привалившись к своему оружию, держась за древко обеими руками. «Весь сегодняшний день – одно большое испытание. Иногда вся жизнь движется по направлению к подобному моменту, который растягивается и обретает вид чего-то, что сложно пережить или сохранить рассудок». Он мог поручится, что в его жизни по крайней мере было несколько случаев, подобных этому, и каждый был оригинален и так же опасен, как и события прошедшего дня. Почему-то сейчас Лаату-Рор мог припомнить лишь кулачный бой на арене Тиола, который едва не стоил ему жизни. Весь сегодняшний день он провел в борьбе и теперь смертельно устал. Учитывая его возраст и состояние, а так же все то, что ему и его соплеменникам удалось пережить, Лаату-Рор чувствовал, что его испытание скоро закончится. Альтернатива победе в этом пути, проложенном судьбой, всегда была, есть и будет. В конце концов предел есть у всего, и сиингай чувствовал, что близок к завершению своего пути. Он вспомнил, что здесь не один, и сейчас вновь с сомнением подумал о том, что его слова поймут. Это трудно, наладить контакт с теми, кто не понимает ни одного слова, но при этом способен понимать, как вторгнуться в чужой разум. - Говори, - без особой надежды на успех сказал сиингай, не поднимая головы и не открывая глаз. Вместе с сомнением его по-прежнему не устраивала навязанная ему вначале Ланком, а теперь и этой магичкой роль человека, говорящего от лица остальных перед другим народом. «Что ж, будь по-вашему. Я не сделаю ошибки, но и кривить душой перед ней тоже не буду».
Амазонки: Кора сложила руки перед собой, скрестив пальцы. Она видела, как он устал, и все же не терял своего достоинства. Это было хорошо. Он был близок им по духу, дитя войны, и это могло все упростить. "Сядь, брат, и выпей - это восстановит твои силы" - жрица взяла со стола простую деревянную плошку и протянула Лаату, указывая на один из ковров на полу. В темноте нельзя было разглядеть, что там плескалось, однако это явно была не просто вода. Горькую на вкус, вязкую жидкость любому непривыкшему к такому питью захотелось бы выплюнуть, зато она действительно проясняла сознание и возвращала бодрость. "Я не знаю твоего языка, но могу понимать тебя, мне дарована такая сила. Тысячу лет мой род передавал это знания из поколения в поколение, чтобы сейчас я могла говорить с тобой" - Кора стояла, кончиками пальцев одной руки касаясь стола. - "Мой народ страдает, и он ждал твоего прихода. Но не все ему рады, и смерть Белой Волчицы тому доказательство. Я не думала, что кто-то осмелится посягнуть на жизнь того, кто священен для нас, тем более в такое время... Я не могу заставить, я могу лишь попросить о помощи. Наши дети умирают, мои сестры запуганы и сходят с ума: ты знаешь, они напали на вас без всякой видимой причины. Они напали, потому что боятся повторения истории, которой уже почти полтысячи лет. Тогда к нам тоже прибыли чужестранцы, и с тех пор мы не живем - выживаем." Кора тоже взяла плошку и сделала глоток. Она потратила много сил сегодня, хоть немногие и знают об этом. И все же ей с трудом удавалось твердо стоять на ногах.
Лаату: Сиингай опустился на пол, положив совню на колени и взяв предложенное питье. Пока он раздумывал, стоит ли ему доверять этой женщине до такой степени, она начала рассказывать, и Лаату-Рор неподвижно замер на своем месте, глядя в плошку и слушая ее мысленную речь, адресованную ему. Он слушал ее, этим думая о том, что расскажи она свою историю вслух, воспринять ее ему было бы сложнее. И вместе с этим ему казалось донельзя странным то, что их беседа протекает таким неестественным способом – она способна понять его речь, но не в силах сказать ему ничего, ни слова вслух. Высказанное жрицей требовало некоторых доказательств и более подробных объяснений. Сиингай подумал, что это, наверное, стоит оставить на завтра, и лучше не ему, а кому-нибудь другому. Его физическое состояние говорило лишь о том, что полноценно воспринимать какого-либо рода информацию он не способен. Происходящее вокруг начинало ускользать, подобно действительности от человека, который из последних сил борется со сном. Лаату-Рор поднес плошку ко рту и сделал глоток. - Не называй меня братом, - он вернул плошку на место, зажмуриваясь и закрывая рот рукой. Что бы ни было в чаше, это обладало какими-либо свойствами, которые поначалу можно было принять за отраву. - Как вы определили, что я – тот, кого вы ждали?
полная версия страницы